Разумеется, они ничего не сделают без приказа. Но кто знает, когда - и какая - поступит команда? Деникин старался заставить себя не вспоминать россказни о нравах в белокаменной резиденции.

Прежде всего следовало осмотреть дом.

Девушка Миллера не обманула: к остаткам разгрома, оставленного поисками Деникина и Ершова, примешались новые следы. Очевидно, торопливых сборов: кто-то быстро хватал и увязывал вещи, рассыпая в спешке по полу. Судить о том, действительно ли пропало и имущество Вагнеров, Деникин не имел никакой возможности.

Разумеется, записки с сообщением о своем маршруте каторжная нянька не оставила. Следов же вокруг дома имелось столько, что если бы их собрать воедино, то удалось бы опоясать шар земли.

Однако разглядеть их как следует не удалось. Видимо, прежде, чем отойти от управы, Петр успел мимолетом отдать кому-то команду. К хибаре Вагнеров подходил новый отряд, возглавленный Малининым, адъютантом Софийского - красивым, изнеженным и высокомерным молодым офицером. Людей генерал-губернатора сопровождала свора сибирских собак с круто закрученными в кольцо хвостами.

Вероятно, для адъютанта это был лишь повод выехать, Деникин же вспотел, не ожидая ничего доброго.

- Его превосходительство генерал-губернатор Сергей Федорович Софийский изволил лично помочь вам людьми в поисках бежавших преступников, господин помощник! - мелодичным голосом, отчетливо произнося каждое слово, известил Малинин.

- Да какого же лешего он этих псов-то привел... Проку тут от них никакого. Ну, теперича начисто все затопчут, - сердито прошипел Петр.

- Слухай, а приведи-ка ты Гидку, Петро? - предложили ему из группы.

- Верное дело! И как я сам-то давеча не смекнул? - настрой ординарца очевидно улучшился, и он обратился к Деникину: - Эй, вашеродие! Я тотчас Гидку, его превосходства нанайку, приведу. Следы пытать станет.

- Снегу-то сколько намело, почитай, не станет, - усомнился кто-то.

- Ну, коли не станет, то высеку, и станет, - благодушно ответил Петр.

Не дождавшись ответа Деникина, он ловко забрался в седло и устремился на улицу.

На дворе адъютант лично тыкал мохнатые собачьи головы в снег, полагая, что так они возьмут след. Псы жалобно взвизгивали, но с места не двигались. Деникин достал сигарету. Волосатая рука, откуда не возьмись, поднесла спичку. Так, в молчании, они и дожидались Петра.

Не прошло и половины часа, как ординарец вернулся, везя кого-то в тулупе перекинутым через седло.

Свою ношу он, сдернув за длинную косу, скинул прямо на снег.

- Дикие варвары! Так с барышней обходиться, - горестно прошептал Ершов.

Деникин и сам сперва подумал, что перед ним девушка. Однако, присмотревшись, понял, что, несмотря на малый рост и хрупкость, это все же юноша, рожденный в одном из местных селений.

- Ерепенится, - сообщил Петр, несильно стегнув свой трофей хлыстом.

Однако мальчик, сжавшись в клубок, не собирался двигаться с места. Он отчаянно мотал головой, зарываясь поглубже в снег.

- Ищи, говорю же, ирод! - Петру явно не хотелось опростоволоситься пред собравшимися. Он отчаянно тормошил юношу носком сапога.

Нанайчонок ответил длинной горловой тирадой.

- Поди, он тебя по матери шлет, Петро, - засмеялся кто-то.

Злобно посмотрев на весельчака, ординарец изо всей силы пнул мальчишку в бок. Тот пискнул, но головы не поднял.

- Могет он следы пытать, могет. Блажит только, - оправдывался Петро.

- Таким методом он тебя не скоро поймет. Показал бы хотя бы, что ему нужно искать, - отозвался Ершов.

- И как я должен это сделать, коли ту бабу ни разу в глаза не видал? Покажь сам, коли такой умный, - возмутился Петр.

Ершов отправился в дом, вынес стоптанный ботинок Павлины и ботик ребенка, и положил перед нанайчонком.

Подняв глаза и увидев подношение, тот радостно засмеялся, а потом схватил башмак и счастливо прижал к груди.

- И что это, Петро? Он хочет бабью опорку?

- А бес его знает, песьего сына. Вот вернемся к его превосходству - ну я ему задам...

Понянчив еще немного ботинок, мальчишка встал и обратился с непонятной, но, судя по интонациям, довольной, речью к собравшимся. Потом несколько раз обошел дом, крикнул что-то и, стремительно перебирая ногами, понесся в сторону леса.

- Пошли! - крикнул Петро, садясь на лошадь. - Ну теперича ведомо, как подвигнуть этого лесного ирода следы пытать...

- А ежели он убегнет?

Петр показал на свое ружье.

- Далече не убегнет...

- Выдвигаемся! - приказал Деникин.

- Идем! - мелодично выкрикнул адъютант.

За околицей мальчишка остановился, покопошился в снегу, понюхал его и даже лизнул. Потом, повернувшись к отряду, принялся показывать жесты. Он то растягивал руки, как рыбак, говорящий о добыче, то присаживался на корточки и хлопал по снегу, то изображал взмахи крыльями. Потом нанайчонок начал подпрыгивать на месте.

- Что это он делает, солдат? Улетает? - поинтересовался Деникин.

- Нее... Говорит, далече ушли... До дракона добрались.

- Значит, они уже где-то у устья реки? - блеснул эрудицией Ершов прежде, чем Деникин успел обругать собеседника за неуместные байки.

Петр кивнул полицейским.

- И как он мог это узнать?

Солдат пожал плечами.

- Самому неведомо. Но отчего-то знает. Стократ такое бывало...

Деникин хотел бы верить.

Ординарец махнул следопыту. Тот снова шустро припустил по сугробам. Отряд двинулся следом.

Было ли когда в белокаменной резиденции столь пустынно? Софийский напрягал память, но так и не смог припомнить.

Накануне, после полудня, почти все люди ушли в леса.

Присутствие солдатни за долгие годы стало настолько привычным, что совершенно не ощущалось. Софийский просто знал, что они - повсюду, как тени. И вот, поди ж ты: стоило им покинуть пределы особняка, как в нем сразу же воцарилась гулкая, гнетущая тишь.

Смолк даже лай собак, уведенных нынче на поиски беглых.

Генерал-губернатор очень желал, чтобы отряд вернулся с успехом. К их приходу он как раз успеет точно решить, какая участь ждет негодяев - расстрел либо повешение. На сей раз Софийский обойдется без судебной волокиты. Ведь и убитый не гнушался иной раз жертвовать уложениями законов. Но и что с того? Кто здесь - да без греха? Главное, что со своей первейшей задачей - сохранением порядка в диком краю - полицмейстер справлялся вполне успешно. Теперь же, оставшись без его пригляда, город бурлил и грозил катастрофой, как река, сумевшая смыть плотину. И потому он, как никогда, нуждался в скором и суровом покарании виновных.